|
О жизни в «почтовых ящиках» страны «победившего социализма» подробно рассказал Александр Исаевич СОЛЖЕНИЦЫН в своём романе «В круге первом» - лучше и не скажешь и не назовешь! Мне выпало трудится почти 4 года в первом круге советского ГУЛАГовского ада «лайт» - 35 лет спустя после эпохи массовых ГУГАГовских репрессий; первом круге, полном людьми, свято почитавшими тюремные традиции «Берии - сына»: основателя, строителя и первого руководителя этого огромного, похожего на саркофаг, здания у развилки Ленинградского и Волоколамского шоссе в столице советской империи.
Сильно секретный «почтовый ящик» В-2431, в «открытом доступе» именуемый НПО «АЛМАЗ», производил те самые ракеты земля-воздух, которыми совсем недавно российские военные изничтожили на высоте 10 километров над оккупированной территорией Украины пассажиский «Боинг» Малазийских авиалиний, следовавший рейсом MH17 из Амстердама в Куала Лумпур.
В «сетевой версии» книги я могу рассказать только о жизни вне проходной «Алмаза», как сейчас помню, «выпускали» за ворота мою «смену» в 17-30 вечера. Итак, 17-30 я покидаю «зону», в 17-50 я у метро «Сокол» (так уж мне повезло – самая дальняя проходная «у троллейбусного парка» - до ближайшего метро, вдоль забора «почтового ящика» «пёхом» 20 минут, на выбор две станции метро: «Сокол» или «Войковская»), в 18-10 я уже на выходе из «северного вестибюля» станции метро «Речной вокзал» и сразу же упираюсь в «хвост» очереди: недалеко от метро – булочная.
«Хвостов» два и нужно точно определиться – куда вставать: одна очередь за «белым» хлебом (булки), другая – за хлебом «чёрным»: лагерной «черняшкой» за 14 копеек (на Центральном рынке в Риге этот сорт хлеба почему-то называют «солдатским»…) Очередь за «черняшкой» движется значительно быстрее, но возле полок с хлебом мне предстоит сделать «пируэт» - взяв одной рукой «половинку чёрного» (7 копеек), рукой второй успеть схватить с соседнего лотка «городскую» булку (тоже за 7 копеек) и стремительным рывком вклиниться в новую очередь: в одну из трёх касс с вечно недовольными толстыми бабами-кассиршами. Булочная работает до 19 часов, кто не успел – тот опоздал и ужинать будет «пустым» чаем БЕЗ хлеба.
Утром - новые заботы: нужно было так рассчитать время, чтобы ДО 8-30 утра в потоке таких же как я «сотрудников» (на «Алмазе» в те годы трудились 21 000 человек!) успеть пройти через ту же самую дальнюю проходную «у троллейбусного парка» на территорию предприятия и не просто пройти (отстоять длинную очередь входящих, без запинки назвать «контролёру» номер своего пропуска - как сейчас помню: Р-483) но и миновать турникет, добежать от самой дальней проходной до главного корпуса предприятия, взобаться на второй этаж, успеть «задвинуть» маленький жестяной ярлычок (табель!) на «табельной доске»: чтобы суровая «табельщица» не записала прогул, добраться до своего рабочего места, успеть его занять, создав на столе «твоческий беспорядок» и встретить заведующего лабораторией широкой улыбкой - вот он я, уже на рабочем месте, готов к труду на благо Родины любимой!
О мои «трудовых успехах» рассказ долгий, а пока - один эпизод... В том далёком 1982 году (когда самая лучшая страна на свете – СССР была окружена кольцом врагов, «изготовившихся к нападению») случилось мне писать программку для «спецвычислителя» (это такой маленький компьютер, который с неким сильно секретным «изделием» летит и им рулит) Написал. Пришла пора сдавать в секретную часть - на «вечное хранение». Исходники - на перфоленте (магнитную ленту тогда «в нашем колхозе» как-бы еще не изобрели..) Приношу. Говорят – «ни-и-изя»! Почему, спрашиваю? А потому что «читалка» перфоленточная FS-1500 производится в Чехословакии... Я говорю - они же наши друзья, мы все - соцлагерь (только бараки - разные!)
Мне отвечают: неправильно рассуждаете, товарищ, вот начнётся Третья мировая война, весь мир станет нашими врагами и страна Чехословакия - тоже! Давай, делай на том, что у нас, в СССР сейчас производят... Сделал! На устройстве EC-6010 (читалка с перфокарт, на жаргоне системных программистов – «бармалей») Скорость считывания упала на порядок - вот запустил супостат свою ракету, а мы ему - погоди, вражина, дай нам час-другой нашу боевую программу загрузить! Зато у секретчиков претензий не было...
Кстати о претензиях...
Первый донос на меня написали в сентябре 1979 года. То есть – первый донос на первой «взрослой» работе – в «почтовом ящике» ЦКБ «Алмаз». До этого были доносы «детские» и «юношеские», СССР (если кто позабыл) страна такая – доносов и стукачей. «Стук в СССР быстрее звука», это такая грустная жизненная мудрость в самой лучшей стране на свете. Так «советских людей» с детских лет учили, с младших классов начальной школы: «СССР – самая лучшая страна на свете!» А ежели усомнился и спрашивать начал: «Почему так?» - сразу донос и «осуждение перед лицом товарищей в пионерской (комсомольской, партийной) организации».
«Как посмел пионер (комсомолец) Алексеев обменять свой красный галстук (комсомольский значок) на упаковку заграничной жвачки?» (шариковую авторучку, «чуждые советскому образу жизни» сигареты с угольным фильтром и т.д.) «Как повяжешь галстук – береги его, он ведь с нашим знаменем цвета одного!» Тот самый красный галстук, за который отдавали свою жизнь пионеры-герои в борьбе с фашистскими захватчиками… Ну и так далее и тому подобное, несколько часов послеурочного пионерского (комсомольского) собрания по доносу («сигналу», «заявлению») сильно бдительного одноклассника, которого зависть мучает, что это не он первый додумался предложить «интуристу» такую выгодную сделку! Новый галстук можно купить за копейки, а вот заграничные жвачку или сигареты или авторучки (и прочие предметы НОРМАЛЬНОГО быта!) ни за какие деньги в стране «развитого социализма» не купить!
Бывало, что «по итогам» обсуждения «позорного поступка ученика образцовой севетской школы имени 28-ми Героев Панфиловцев» даже бойкот объявляли – пионеру (комсомольцу) Алексееву, «за нарушение клятвы пионера (комсомольца)» (хорошо ещё, что не «измену Родине») – бойкот на две (три, четыре…) недели. И все последующие недели послания на доске пишут мелом, это если обратиться хотят… Смотришь на них и думаешь, вот ведь, дураки, сколько сил тратят на возвеличивание красной треугольной матерчатой тряпочки. Галстуков у меня много, авторучек у заморского гостя – тоже немало, это только в СССР такая, самая развитая в мире промышленность была в конце 60-х годов XX века, что никаких «шариковых» авторучек ВООБЩЕ не производилось. А писать «вечной» чернильной «самопиской» никаких сил не хватит, да и чернил не напасёшься! Вот так мы и вели честный бартерный бизнес с иностранными гостями – под гневные крики «крамола» и «измена Родине» тех, кому шариковые ручки не доставались…
Но это – детство-юность, а нынче – настоящий «взрослый» донос: сотрудник вооружённой охраны ЦКБ «Алмаз» (их почему-то называли «контролёрами») написал заявление во II-й отдел («отдел режима») о том, что «инженер Алексеев» ежедневно «унижает его человеческое достоинство». Что же такого выдающегося «инженер Алексеев» мог сотворить в далёком 1979-ом году, что нежная душа, вооружённого «табельным» пистолетом «Макаров», вертухая-«контролёра» возопила к своему «начальнику»?
Об этом жутком своём проступке я узнал от «начальника отдела режима» ЦКБ «Алмаз» товарища Лебедя: оказалось, что, получая пропуск из рук дежурного вертухая на проходной, «инженер Алексеев» брал его не снимая перчаток. Согласитесь, это чудовищно! Это просто плевок «очкарика-интеллигента» в «человеческое достоинство» «контролёра», честно выполняющего свои нелёгкие обязанности – бдительно охранять родное предприятие от происков иностранных разведок. Тут ведь надо быть всегда начеку, а вдруг заморский шпион прикинется простым работягой, скорчит похмельную рожу, получит пропуск и проникнет на секретный «объект» и нашпионит там, как сукин сын? Это же все научные разработки новейших систем ПВО окажутся под угрозой. А инженер Алексеев ещё и перчатки надел, издевается, унижает «человеческое достоинство!»
Удивительное дело, невзирая на загруженный рабочий день, невзирая на десятки людей, снующих туда-сюда мимо его «поста», запомнил-таки вертухай перчатки «инженера Алексеева», затаил злобу, до конца рабочего дня дотерпел, после работы задержался и донос накатал!
Кстати о пропускном режиме ЦКБ «Алмаз»...
Как я уже писал, проходных на «режимный объект», занимавший целый квартал в столице СССР городе Москве было много: 21 000 человек в интервал с 7-30 до 9-00 каждое утро должны были войти на территорию предприятия, а после работы: с 16-30 до 19-00 эту самую территорию – покинуть, опечатав «производственные помещения». Это всё, не считая «планового» входа-выхода «в обед» (45 минут ежедневно) и внепланового входа/выхода по «командировочным предписаниям». Поэтому – проходных было много… Тихие и малолюдные, как проходная «у отдела кадров», шумные и многолюдные – как проходная «под аркой», «усиленного режима» - как проходная у «Бюро пропусков».
Мне выпала самая дальняя от метро «Сокол» проходная: «у троллейбусного парка», мой пропуск имел код Р-483 и означало это, что каждое утро с 8-15 утра (но не позднее 8-30) я должен был появиться в проходной у «пропускного пункта» с литерой «Р», набрать на большом сером металлическом пульте цифры «483», затем в полностью изолированной от внешнего мира, остеклённой кабинке у «контролёра» что-то щёлкало, долго вращалось и в лоток выпадал именно мой пропуск с фотографией (аналог современного «пластика» эпохи «развитого социализма») – бумажный прямоугольник с моей фотографией, именем-фамилией, зафиксированный «намертво» в прозрачном целлулоиде, окантованным металлической рамочкой. Следовало строевым шагом (ирония..) приблизиться к контролёру и «громко и отчётливо» (как на утренней перекличке в ГУЛАГе) произнести: «Алексеев Сергей Евгеньевич, пропуск Р-483» Контролёр бдительно сверял мой облик с фото на пропуске и принимал трудное решение: пустить или не пустить меня на вверенный ему «режимный объект». Если решение было положительным – контролёр передавал мне пропуск через окошко своей кабинки, я брал его (не снимая перчаток!) и бережно хранил до конца рабочего дня. Утеря пропуска делала невозможным выход с территории предприятия (со всеми вытекающими последствиями!)
Так вот, в своём кабинете за двумя обитым дерматином дверями, начальник отдела режима ЦКБ «Алмаз» товарищ Лебедь учинил мне, в тот далёкий осенний день 1979 года, строгий допрос: почему это я, советский человек, комсомолец, инженер «прославленого обороного предприятия, выпускющего продукцию, имеющую важное значение для поддержания мира во всём мире» (читатель уважаемый будет смеяться, но официально ЦКБ «Алмаз» выпускал «детали для унитазов самолётов гражданской авиации» - именно так было велено отвечать мне на все распросы друзей и родственников, начальником I-го отдела - «отдела секретности», который располагался за соседней дверью, тоже обитой дерматином...) каждодневно унижаю человеческое достоинство контролёра, который, с риском для своей жизни, на ответственном посту, день за днём честно и скромно выполняет свой долг – защищает ЦКБ «Алмаз» от проникновения на его секретную территорию иностранных шпионов и диверсантов! Был, был у меня реальный шанс ответить, что термины «вертухай» и «человеческое достоинство» вещи несовместимые, как гений и злодейство в произведениях Александра Сергеевича Пушкина, но я ответил без патетики: болен, говорю, кожная болезнь, грибок лютует, боюсь заразить уважаемых контролёров, передать, так сказать, при рукопожатии… Сам жутко мучаюсь, но каждому рассказывать как-то стесняюсь. Вот и меры принимаю: перчатки, там, мази всякие…
Именно тогда, в кабинете товарища Лебедя, отыскал я для себя (эмпирическим путём!) способ борьбы с последствиями доносов: не отрицая факта – выдай идиотское объяснение и сиди смиренно – «советского инженера» дальше фронта не пошлют! Потому как - работать будет некому...
А за три года моей работы в ЦКБ «Алмаз» на меня «у целом» написали много доносов: и что я регулярно выхожу работать в выходные, чтобы без свидетелей кодировать на ЭВМ и передавать через американский спутник-шпион (который, вероятно, по будням – просто не летал!) секретную информацию, и что я заставлял беременных комсомолок (нет, «зацените» термин!) трудиться на комсомольских субботниках, подвергая риску их (и их нерождённых детей) драгоценные жизни и здоровье, и что я разрезал магнитные ленты для ЭВМ вдоль (вот именно вдоль!), чтобы сделать из одной ленты для ЭВМ - две ленты для бытовых магнитофонов (тогда они были дефицитом: и магнитофоны и магнитные ленты к ним) и сбывал, изготовленные таким образом магнитофонные ленты, рабочим в цехах предприятия в обмен на спирт. Многое писали… Время такое было – не научишься стучать на коллег – начальство не заметит, обойдёт премией. Хотя, почему «время» - люди были такие, обычные «советские люди»!
АВТОР РАБОТАЕТ НАД ПРОДОЛЖЕНИЕМ ЭТОЙ ГЛАВЫ...
|
