|
В коммунальной квартире №6 в доме № 22 по улице Воровского жили «интеллигентные» люди… Это было видно сразу, с первого взгляда, любому входящему в «прихожую». И не только потому, что на почтовых ящиках, обильно развешенных у входной двери (у каждой комнаты «коммуналки» - свой!), плотно заклеенных «логотипами» советских газет, «беспартийная» «вечёрка» (газета «Вечерняя Москва») преобладала над «партийно-трудовыми» изданиями: «Правда», «Московская правда», «Труд», «Гудок», а ещё и потому что деревянные сиденья для общего унитаза (у каждой комнаты «коммуналки» - своё!), размещались ВНУТРИ туалета, а не СНАРУЖИ – на всеобщем обозрении…
Объяснить это людям, ни дня не прожившим в «личной» комнатке советской коммунальной квартиры или в «публичной» комнате любого советского общежития практически невозможно: с этим подозрением, что сосед возьмёт и сядет своей грязной задницей именно на твоё деревянное сиденье, нужно родиться, прожить долгую жизнь в коммунальных дрязгах и умереть с полной уверенностью в том, что, если вывесить деревянные «круги» для унитазов в общей прихожей, то можно будет лично проследить (ах, какоё же красивое, «советское» слово – «проследить»!) какой именно «круг» взял твой сосед в помещение с матовым окошечком под потолком…
Беда, беда, если жилец Иванов, зачитавшись свежим номером «Известий» (прежде чем использовать его «по прямому назначению») машинально снимет с гвоздика сиденье жильца Петрова… Ненависть владельца «осквернённого» чужой задницей сиденья безгранична! Коммунальные войны начинались по пустякам и длились годами, втягивая в свою орбиту всех без исклюяения «граждан проживающих» в коммунальной квартире, а иногда – и во всём доме… По сути своей советская коммунальная квартира была одним из воплощений ГУЛАГовского барака, но квартира №6 в доме №22 – была воплощением «интеллигентным». Да, газовые плиты на ОБЩЕЙ кухне были поделены на «горелки» (насколько я помню – по 4 горелки на каждой плите, для двух плит - 8, как раз на столько комнатёнок была разделена бывшая «господская» квартира), но «разделочные» столики-то были СВОИ для каждой квартиры. И унитазные «круги», как я уже отмечал – висели в помещении уборной, а не в прихожей на всеобщем обозрении. А вот полотенца, зубные щётки и коробки с «зубным порошком» в общем помещении ванной комнаты не хранились - советская «интеллигентность» тоже имеет свои строгие границы: атрибуты утреннего умывания каждый жилец приносил и уносил с собой…
Четырехэтажный доходный дом № 22 по улице Поварской был построен в 1912 году на средства графини А.А. Милорадович. Это именно её деда - генерала М.М. Милорадовича застрелил на Сенатской площади Санкт-Петербурга декабрист Пётр Каховский. Вместе графиней Милорадович, на паях, домом владела и княгиня Е.П. Мещерская (в девичестве - графиня Бодборская-Сморчевская). Проект здания создал знаменитый зодчий Роман Клейн, но после Окябрьского вооружённого переворота в 1917-ом году, когда здание было (разумеется!) «национализировано» советской властью и из просторных «господских» квартир начали разгораживать коммуналки, дом был (разумеется, без учёта замысла архитектора!) достроен двумя дополнителными этажами - коммуналок требовалость всё больше и больше...
Хозяйка дома - эмигрировала, пережив к тому времени страшную жизненную трагедию - расстрел пришедшими к власти большевиками трех своих сыновей. Дом и всё имущество графини Милорадович были конфисковано в 1918 году органами ВЧК. Чекисты присвоили и богатую коллекцию картин, среди которых была знаменитая «Мадонна с младенцем» работы Боттичелли. В настоящее время эта картина находится в запасниках Пушкинского музея. Куда делись остальные полотна - секретные (до сих пор!) архивы бывшей ВЧК ответа не дают!
История дома в советский период связана с именем известного жильца - академика Генриха Графтио, одного из разработчиков плана ГОЭЛРО. Хозяйственный отдел ВЧК щедрой рукой расплатился (разумееется - чужим имуществом!) с «красным академиком»... Само-собой Генрих Графтио занимал не комнату в коммуналке, а отдельную многокомнатную квартиру - как герой булгоковского романа «профессор Преображенский». А вот писательница Е.А. Мещерская, дочь бывшей совладелицы дома, не обрела даже комнатки в коммуналке - ей, как «классово чуждой» «выделили» (слово-то какое - «выделили»! Как слюну у собаки Павлова...) для проживания бывшую «дворницкую», на первом этаже со входом со двора! В 20-е годы XX столетия в квартире №5 дома княгини Мещеркой оборудовали пункт по приему посылок заключенным северных лагерей ВЧК.
А прямо напротив этой «нехорошей квартиры» в «коммуналке» под №6 ордер на комнату в 35,52 квадратных метра получил в те же 20-е годы прошлого века «партиец» (член РСДРП(б) с 1916 года) Федор Семёнович Алексеев (мой дед по отцовской линии), приехавший в Москву «на партийную работу» в 1915 году из деревни Михали Псковской губернии...
АВТОР РАБОТАЕТ НАД ВОССТАНОВЛЕНИЕМ ЭТОЙ ГЛАВЫ...
|
